На прошлой неделе двое воспитанников центра - Александр Брагинец и Егор Никитин на несколько дней примерили на себя роль профессиональных футболистов, отправившись на стажировку в Москву, где жили и тренировались на базе Футбольной Школы «Чертаново» Москомспорта. Бесценный опыт ребята перенимали вместе со своими сверстниками из команды «Чертаново» 2010 г.р., а в этот момент за ними наблюдал чемпион СССР и России по футболу, спортивный агент и комментатор - Дмитрий Градиленко. Пресс-служба центра не могла упустить возможность расспросить руководителя центра об увиденном, а также о том, как складывался его личный путь в большом футболе.
— Дмитрий Витальевич, какие выводы вы можете сделать по стажировке наших ребят?
— Для тренеров и для ребят очень важно сравнить свою подготовку на сегодняшний день c сильнейшими. Понятно, что ребятам в 9 лет очень сложно приехать в другой город и, не зная партнеров и тренеров, максимально проявить себя. Каждый ребенок — индивидуальность. У кого-то есть волнение, у кого-то — стеснение. Как я понял со слов Кирилла [Воронщикова], только на третий день наши ребята «проснулись», то есть начали делать то, что умеют. Это сложно, но они должны быть готовы к подобному. Потому что бывает так, что тебе предоставляется шанс, и нужно показать все, на что ты способен. А другого шанса может не быть. Но это не про нас, учитывая наши отношения с принимающей стороной. Очень хорошо, что мы приехали, посмотрели и поняли, что нам нужно в дальнейшем обучении. Очень интересно послушать, что скажет тренер «Чертаново», который работал с нашими ребятами, узнать его оценку. Но мы и сами не с Луны же свалились и видим, в чем отстаем. Поэтому данная стажировка дает направление в дальнейшей работе. А потом можно приехать, предположим, через полгода и посмотреть, как мы исправили те ошибки, которые, конечно, есть.
— Исходя из вашего личного и профессионального опыта, скажите, в каком возрасте можно говорить, что мальчик на что-то способен? Можно ли в 9-10 лет утверждать, что он — будущая звезда футбола?
— Совершенно нельзя говорить, что 9-10 или даже 13-летний будет играть. Есть много факторов, которые могут отвлечь от футбола, так что нельзя со 100-процентной уверенностью заявлять, что этот парень будет играть. Когда мне было 10 лет, меня не называли талантливым. Когда мы из «Смены» переходили в ЦСКА вместе с тренером, он некоторым ребятам говорил, что они будут выступать. И у нас был самый одаренный футболист, воспитанник, которому говорили: «Ты точно будешь играть». Итог — да, он играл, но в мини-футбол и там стал Заслуженным мастером спорта. Поэтому вот так, со 100-процентной уверенностью, говорить нельзя.
— Какое количество детей, с которыми вы в свое время тренировались, дошло до большого футбола?
— Мы перешли из «Смены» лет в 13, и из нашего класса человек 10 дошли до профессионального футбола: в Премьер-лиге, в Первой и во Второй лигах. То есть 50% от выпуска играли на профессиональном уровне. Но опять хочется сказать о том, что сейчас у детей много отвлекающих факторов, которые мешают полноценно сконцентрироваться на футболе. Очень много компьютеров, телефонов, с помощью которых можно играть в футбол, не поднимая пятую точку с кресла. Учеба? Ну, мы же успевали учиться. Понятно, что, когда у нас уже был спецкласс, в нем все было построено под получение образования в футболе, а потом уже школа. У нас было такое распределение. Но еще раз хочу сказать о том, что с полной уверенностью давать такие прогнозы нельзя. У меня есть пример – известный футболист Дмитрий Попов, который играл в «Спартаке», в Испании и в сборной России. Он до 13-14 лет занимался лыжами и параллельно – футболом. И только в 14, если я не ошибаюсь, он, так скажем, перенаправил свое желание, и начал заниматься только футболом. В 14 лет! А сейчас мы привлекаем детей с трех лет, чтобы влюбить их в футбол и давать общую физическую подготовку с элементами футбола. Я сам начал заниматься в 9 лет. Поэтому в таком возрасте нельзя сказать, будет играть мальчишка или нет.
— Какое место в вашей жизни занимал дворовый футбол? И не потеряли ли мы его сейчас, когда дети мало играют на улице вне тренировочного процесса?
— Естественно, потому что, как я уже говорил, можно играть в футбол, хоккей, теннис и многое другое на телефоне. А мы играли во дворе и в футбол, и в хоккей, и в салки, и в догонялки, то есть в подвижные игры, которые позволяли нам добирать то, что мы не получали на тренировках, потому что невозможно в полтора часа тренировок в день вместить все. Нужно заниматься дополнительно. Я выходил во двор, чеканил. Мы играли во все подвижные игры, которые позволяли нам развиваться.
— Когда вы поняли, что футбол – это ваше ремесло, которым вы будете зарабатывать?
— Я не задумывался над этим. Просто шло, как шло. Это как-то сложилось само собой. Начиная лет с 13 мне уже говорили: «У тебя сегодня утром тренировка, потом школа, потом опять тренировка». И так это шло, шло, шло, потом я перешел в профессиональную команду в 16 лет. Естественно, у меня была цель – попасть в команду мастеров. Я сейчас даже вспоминаю, а была ли у меня такая цель или нет? Наверное, у каждого ребенка она была, и у каждого ребенка она есть. И это хорошо. Должна быть какая-то промежуточная цель и глобальная.
— Как вели себя ваши родители?
— Никак. Помимо меня в семье был еще мой брат. Я сам занимался, и родители считанное количество раз были на играх в выходные. Они были заняты просто. Да и время было такое, что не нужно было забирать и приводить за ручку. Понятно, что и тогда был криминал, только мы об этом не знали. Я с 10 лет ездил на тренировки на автобусе с двумя пересадками самостоятельно. Не было никакой обиды на родителей за то, что они недостаточно вовлечены. Все шло само собой. Они просто не мешали, естественно проверяя по началу успеваемость в школе. Поэтому могу сказать честно, что пятый класс я окончил с одной четверкой, а по всем остальным предметам были пятерки. А потом я перешел в «армейскую» школу №704, где учились известные хоккеисты, баскетболисты, фигуристы и футболисты, и там все было подчинено тому, чтобы в первую очередь был футбол, а потом уже образование. На спорт отводилось больше времени. Грубо говоря, у меня была тренировка в 8 утра, а первый урок – в 10:30. И так было два или три раза в неделю. Потом, естественно, моя успеваемость пошла круто под гору. Но, скажем так, я не дурак, образование получил. И нам тренер говорил: «Ребята, не все вы станете футболистами, образование надо получать. Это вам поможет». Он нам постоянно говорил, что нужно после школы поступать в институт, что мы и делали.
— Не было ли желания бросить все, потому что сложно?
— Никогда такого желания не было. Из-за чего такое желание обычно возникает? Из-за того, что ты ходишь-ходишь, но чего-то недополучаешь. Например, не играешь. А я как пришел в футбол в 9 лет, так и начал играть в основном составе (смеется). И желания бросить никогда не было, могу сказать честно.
— Вы говорили, что в 16 лет попали в команду мастеров. Каково было попасть к мужикам, которые рубятся и не жалеют никого? Насколько сложным был этот переходный период?
— Не было ничего сложного, и даже наоборот; я попал в «Красную Пресню» из Второй лиги, где было правило, что в составе должны быть два молодых футболиста, и один из них должен играть в основном составе 90 минут. И это очень правильно. Поэтому меня и Александра Мостового взяли из ЦСКА, поскольку мы там были не нужны. Почему? Так сложилось, что не было дублирующей команды, потому что клуб был в Первой лиге. Так как мой рост 176 и вес 62 кг – ну какой я защитник, тем более центральный? Поэтому я был не нужен в ЦСКА. Я не знаю, рассмотрел ли во мне что-то Олег Иванович Романцев, или ему подсказали, но я перешел в команду вместе с Мостовым, и мы начали играть во Второй лиге. Естественно, львиную долю времени на поле проводил он. И самое интересное, что я за тот год прибавил 6 кг. Естественно, хорошо кормили и тренировали. Наверное, немного оброс мышцами. Такой был интересный переход во взрослый футбол. Олег Иванович тогда только начинал карьеру тренера и все делал так, как привык делать в большом футболе. У нас каждый день было взвешивание, измеряли давление и пульс. Он с нами постоянно тренировался и хорошо относился к молодым. Он уделял нам много времени, объяснял, что нужно делать. Было очень много индивидуальных бесед. Естественно, он мог и напихать, если ты что-то делаешь не так, но если тебе сказали вскопать траншею 3 метра, а ты этого не сделал, то ты, конечно, получаешь нагоняй. Если нам давали задания, то мы должны были их выполнять, а если мы их не выполняли, то он нам высказывал. Очень много интересных моментов было. Например, у нас была товарищеская игра в манеже ЦСКА с олимпийской сборной. Мы проиграли то ли 0:6, то ли 0:7, точно не помню. Когда я попал во взрослый футбол, понял, что такое видеопросмотры. Мы каждый раз смотрели матчи и разбирали каждый момент. Не было никаких нарезок, мы смотрели от и до. Вот начинается матч, мяч в центре поля, мы расположились, и Олег Иванович мог сразу же остановить запись и сказать: «Стоп, уже неправильно». То есть игра еще не началась, а мы уже расположились неправильно. И мы этот матч с олимпийской сборной просматривали два дня подряд по 3,5-4 часа за раз. Олега Ивановича, как человека, который никогда не любил проигрывать, это очень сильно задело, и он хотел разобраться и нам показать, чтобы больше такого не произошло. И мы досконально разбирали каждый эпизод. Иногда, когда мы делились 5-на-5 или 6-на-6, он играл вместе с нами. И когда он проигрывал, мы играли до того момента, пока он не выиграет. Такие футбольные баталии – дыр-дыр, как мы называем – продолжались по 2-3 часа. Когда ветераны понимали, что дальше играть бессмысленно, приходилось и пропускать, чтобы Олег Иванович выиграл (улыбаясь).
— Кто еще из тренеров в вашей карьере сыграл важную роль? От кого вы больше всего почерпнули?
— Константин Иванович Бесков, Олег Иванович Романцев… Когда я уже сформировался как игрок, три года играл в Ростове у Сергея Васильевича Андреева. Вот, пожалуй, три тренера, которые дали мне больше всего. Романцева я бы поставил на первое место, потому что именно он начал создавать во мне профессионального футболиста, скажем так. Ведь именно из «Красной Пресни» я попал в «Спартак», а в то время, как вы, может, помните, «Красная Пресня» была своего рода фарм-клубом «Спартака». То есть мы могли играть за «Красную Пресню», и если кто-то из молодых проявлял себя, то его привлекали в дублирующий состав «Спартака». Когда вспоминаю работу с Константином Ивановичем Бесковым, то все как в тумане и сказке. Он тоже очень внимательно относился к молодежи. Конечно, я могу сказать, что мне повезло играть у таких мэтров отечественного футбола. Мне вообще в жизни повезло. К нам в третьем классе на перемене случайно зашел какой-то мужик и сказал: «Кто хочет записаться в секцию футбола? Приходите в среду в три часа туда-то и туда-то». И мы с одноклассником пошли. И с этого все началось. У меня есть старший брат, и я всегда тянулся к нему, к старшим, у брата была своя компания. Мы играли с ними во дворе. А тут пришли и сказали, что можно попробовать позаниматься футболом. И меня сразу записали. Поэтому да, мне повезло и сильно повезло с тренерами. И то, что меня, невысокого и физически щуплого защитника взяли в такую команду, в которой мне посчастливилось сыграть несколько матчей.
— Кто вас «определил» в защиту?
— Тренер детско-юношеской спортивной школы Владимир Иванович Можаев. Когда я только пришел, то целый год играл в нападении. А потом он меня почему-то переставил в защиту на позицию либеро. Тогда же играли в четыре защитника и одного свободного защитника. И я как раз играл либеро. Мне нравилось, и я был капитаном команды.
— Когда мы были в музее «Спартака», там были профайлы на всех игроков. И при выходе вашей фамилии мы сразу же наткнулись на матч с «Наполи». Вы активно жестикулировали, отрабатывали, много боролись. Почему-то «Спартак» выбрал именно этот матч с вашим участием. А что запомнилось вам из карьеры игрока? Может, какой-то отдельный матч? Что чаще всего «перематываете» у себя в голове?
— Конечно, матч с «Наполи» — самый запоминающийся, поскольку против нас играла суперзвезда мирового футбола, сам Диего Марадона. Пусть он тогда уже пошел на спад. Но даже в таком состоянии, не тренируясь, и прилетев на своем личном самолете в ночь перед игрой, он вышел минуте на 60-й и доставил очень много неприятностей. Это не говоря о матче в Неаполе, где он отыграл все 90 минут. Там мы чудом отскочили, хотя в конце игры даже могли забить. Да, это вспоминается как какой-то сказочный сон. Седьмое ноября, снегопад, сто тысяч зрителей на трибунах, и по пенальти мы обыгрываем «Наполи» и выходим на «Реал». Понятно, что я знать не знал, что это за «Наполи» такой. Да, я знал, что там играет Марадона. Ну, «Наполи», и что? Как-то особо не уделял этому внимание. Информации тогда было мало. Мы не смотрели тогда футбол так, как сейчас дети смотрят: и английский, и испанский, и итальянский, и немецкий. Понятно, что у нас были теоретические занятия, нам рассказывали, что и как. Но это был сон.
— Вы выделили Марадону. А есть ли еще сопоставимые футбольные величины, игроки, против которых или вместе с которыми вы выходили играть?
— Конечно, есть. «Наполи» был в 90-м году. А в 88-м, когда я начал привлекаться к основному составу и играл с такими звездами как Черенков, Родионов, Хидиятуллин, Дасаев и другими, был матч с киевским «Динамо». Стадион «Динамо» тоже был полон. Тогда то ли до начала матча, то ли после его окончания Дасаеву вручили кубок лучшего вратаря мира. А в «Динамо» играли такие люди как Демьяненко, Бессонов, Протасов, Беланов. И мне приходилось играть против Беланова, который мог обогнать меня, дав фору 10 метров. Это тоже вспоминается, как сказка.
— Как ощущались чемпионства? Вы говорите, что все эти воспоминания как в тумане или в сказке, но эти ощущения, наверное, невозможно забыть. Что происходило в чемпионской раздевалке?
— Сказать, что я полноценный чемпион, наверное, нельзя. Да, я был в команде, но я проводил очень мало минут на поле. Раньше было правило – нужно было провести то ли 40, то ли 50 процентов времени на поле, чтобы тебе дали медаль. Поэтому, по большому счету, полноценным чемпионом я себя не ощущаю, к сожалению. Не было таких моментов, как, например, с тем же «Наполи», когда мы отыграли всю игру, а когда победили по пенальти, все выбежали на поле, обнимались, орали и были просто на десятом небе.
— Почему вы не выбрали тренерскую стезю по завершении карьеры игрока?
— Ну, сейчас уже поздно становиться тренером. Пока я играл, думал, что, когда закончу, наверное, буду тренером. И могу сказать честно, что, наверное, зря я не пошел тренировать. Но, поездив по многим городам, и не бывая дома в Москве, я понял, что никто мне сразу в столице не даст никакую команду. Скорее всего пришлось бы начинать со Второй лиги в команде из провинции, где нет условий. Мы же помним, что это было начало 2000-х, и во Второй лиге играли на безобразных полях. Условий для тренировок тоже не было. Я подумал, и понял, что не хочу куда-то ехать ради этого. И получилось так, что я направил свое внимание на агентскую деятельность, где немного поработал, и понял, что это тоже не мое. Почему так решил? Это долгая история, которой можно уделить отдельную «главу». Вкратце: нужно много нянчиться с игроками, это раз; нужно их «облизывать», это два; иногда говорить неправду, это три. Нужно говорить игроку, что он хороший, это тренер в условном «Спартаке» плохой, а у нас есть «Локомотив», «Динамо», «Торпедо» и тому подобное.
— Нынешние игроки другие по сравнению с футболистами вашего поколения? В чем отличия?
— Конечно, они другие. И время другое, все другое. И условия для работы другие, и условия для футболистов другие, я имею ввиду контракты. Все другое. Что об этом говорить? Вот мы сейчас находимся в шикарном манеже. Таких манежей в то время, когда я занимался, было только три – у «Спартака», «Динамо» и ЦСКА. А сейчас их гораздо больше, больше возможностей для тренировок.
— Дмитрий Витальевич, возвращались ли вы в своих воспоминаниях к моментам, которые хотели бы изменить? Думали ли о том, что где-то поступили неправильно?
— Конечно, конечно. Иногда из-за своей неопытности я принимал неправильные решения. Поэтому агент-наставник, который через все это прошел, который даст правильное направление, нужен молодому спортсмену, будь то футболист, хоккеист или баскетболист. Ведь из-за неопытности ты делаешь неправильные шаги, потому что всегда, как и в обычной жизни, есть несколько путей: «налево пойдешь», «прямо пойдешь», «направо пойдешь». Конечно, я допустил много ошибок. Все могло сложиться по-другому. Но что прошло – то уже прошло. Все равно есть что вспомнить.
— О чем вы думаете, когда смотрите на мальчишек, которые занимаются в «Центре», на тех, кто сегодня здесь на стажировке? Футбол все еще остается сказкой, которая может воплотить в жизнь определенные мечты?
— Естественно. Мы видели, как люди из Новосибирска, Тюмени и с Дальнего Востока, которые мечтают играть в футбол, развиваться, приезжают в Москву, потому что здесь созданы условия. Вопрос – зачем это делать в 10 лет? Понятно, если у родителей есть возможность переехать, тогда вопросов нет. А отрывать детей от семьи в 10-11 не нужно, рано еще. Тем более что сейчас условия есть и на Дальнем Востоке, и в средней полосе. Строят множество различных площадок, где можно получать образование до определенного момента, когда тренер, который воспитывает игрока, понимает, что здесь уже предел и нужно идти дальше. Но стажировки, как эта – это очень правильно. Это, повторюсь, нужно, чтобы понять, в каком направлении мы движемся, как развиваются наши дети, и чтобы они сами поняли, чтобы у них была мотивация приехать сюда снова. Мотивация больше тренироваться, чтобы им позвонили из «Чертаново», «Локомотива», «Динамо», ЦСКА и пригласили к себе, а не мы привозили. Будем работать над этим.
